— Ты справишься, Глен?

— Конечно.

— Как твой артрит?

— Бывало и хуже. — Он с усилием улыбнулся. — Но если уж быть до конца честным, то бывало и лучше.

У них не было веревки, чтобы страховать друг друга. Стью стал спускаться первым. Ему не понравилось, как грунт время от времени осыпался у него под ногами. Раз он чуть не поскользнулся и не упал вниз. Одной рукой он успел ухватиться за каменистый выступ и с трудом нащупал новую точку опоры. Коджак жизнерадостно проскакал мимо. Через секунду он стоял на дне оврага, виляя хвостом и дружелюбно лая на Стью.

— Ах ты, чертов пижон, — проворчал Стью и осторожно спустился на дно.

— Я следующий, — крикнул Глен. — Я слышал, как ты обозвал мою собаку!

— Будь осторожен, лысый! Будь чертовски осторожен! Грунт совсем не держит.

Глен спускался очень медленно, перебираясь с одной устойчивой позиции на другую. Стью сжимался всякий раз, когда замечал, как из-под ботинок Глена выскальзывает грязь. Легкий ветерок трепал его серебристые волосы. Стью пришло в голову, что когда он впервые встретил Глена, рисующего посредственную картину у дороги в Нью-Хемпшире, седина еще только намечалась в его волосах.

До того момента, как нога Глена коснулась покрытого грязью дна оврага, Стью был уверен, что он упадет и переломает себе все кости. Когда все было кончено, Стью похлопал его по плечу.

— Нет проблем, Восточный Техас, — сказал Глен и наклонился погладить Коджака.

Следующим спустился Ральф, осторожно двигаясь от одной опоры к другой. Когда до дна оставалось футов восемь, он спрыгнул вниз.

— Господи, — сказал он. — Этот склон скользкий, как гусиное дерьмо. Забавно будет, если мы не сможем подняться на другую сторону, и нам придется пройти миль пять вверх по течению в поисках более пологого склона.

— А еще будет забавнее, если навстречу нам хлынет новый поток, — сказал Стью.

Ларри спустился меньше, чем за три минуты.

— Кто полезет первым? — спросил он.

— Почему бы не ты, раз уж ты такой шустрый? — спросил Глен.

— Отлично.

Поднимался он значительно дольше. Дважды он наступил на предательскую осыпь и чуть не упал. Но в конце концов он взобрался наверх и помахал им.

— Кто следующий? — спросил Ральф.

— Я, — сказал Глен и подошел к склону.

Стью схватил его за руку.

— Послушай, — сказал он. — Мы можем пройти вверх по течению и найти более пологий склон, как говорил Ральф.

— И потерять на этом полдня? Когда я был мальчишкой, я мог взобраться на такой склон за сорок секунд, и пульс мой не поднимался выше семидесяти.

— Ты больше не мальчишка, Глен.

— Это верно. Но мне кажется, что-то во мне от него осталось.

Прежде чем Стью успел еще что-нибудь сказать, Глен начал подъем. Пройдя примерно треть пути, он остановился передохнуть, а потом снова стал взбираться. На полпути он схватился за выступающий кусок сланца, который раскрошился у него в руках, и Стью был абсолютно уверен, что сейчас он скатится вниз.

— Вот черт… — выдохнул Ральф.

Глен взмахнул руками и непостижимым образом восстановил равновесие. Потом он поднялся еще на двадцать футов и вновь передохнул. Почти на самом верху осколок скалы, на котором он стоял, пополз вниз. Глен неизбежно упал бы, но на помощь подоспел Ларри. Он схватил Глена за руку и вытянул его наверх.

— Нет проблем, — крикнул Глен вниз.

Стью облегченно усмехнулся.

— Как пульс, лысый?

— Около девяноста, по-моему, — признался Глен.

Ральф поднимался по склону, как флегматичный горный козел, проверяя каждую опору, с огромной осторожностью переставляя руки и ноги. Когда он достиг вершины, настала очередь Стью.

Вплоть до того момента, когда он упал, Стью казалось, что этот склон даже легче, чем тот, по которому они спускались. Опоры были удобнее, и угол был немного меньше. Но грунт представлял собой смесь меловых почв и осколков скал, сильно расшатанных плохой погодой.

Его грудь была уже на уровне шоссе, когда выступ породы, на который опиралась его левая нога, неожиданно исчез. Он почувствовал, что соскальзывает вниз. Ларри попытался схватить его за руку, но на этот раз промахнулся. Стью ухватился за торчавший из склона обломок шлагбаума, и он оказался у него в руках. Мгновение он тупо смотрел на него, а в это время скорость падения увеличивалась. Он отшвырнул его в сторону, чувствуя себя Уайл И.Койотом note 2 . Все, что мне нужно, — подумал он, — это чтобы кто-нибудь прогудел «бип-бип», перед тем как я стукнусь о дно [именно так

— «бип-бип» — гудел упомянутый страус, когда койот в очередной раз попадал в затруднительное положение].

Колено его обо что-то ударилось, и его пронзила внезапная молния боли. Он ухватился руками за склон, проносящийся мимо него с угрожающей быстротой, и продолжал скользить вниз с полными ладонями грязи.

Он ударился о выступающий валун, и тело его перевернулось в воздухе. Он пролетел футов десять и под углом приземлился на ногу. Он услышал треск кости. Боль была непереносимой. Он закричал. Он сделал обратное сальто. Теперь он ел ртом грязь. Острые камушки прочертили кровавые борозды по его рукам и лицу.

Последние пятнадцать футов он скользил на животе, как ребенок по грязной горке. Когда он достиг дна, штаны его были полны грязи, а сердце сумасшедше стучало в ушах. Нога была объята былым пламенем боли.

«Сломана. Но насколько серьезно? Судя по ощущениям, очень серьезно. В двух местах, если не больше. И вывихнут коленный сустав.»

Ларри спускался вниз по склону, слегка подпрыгивая, и это выглядело почти пародией на то, что только что случилось со Стью. Потом он склонился над ним и задал ему вопрос, который Стью уже успел задать самому себе.

— Насколько серьезно, Стью?

Стью приподнялся на локтях и посмотрел на Ларри. Лицо его было белым от шока и измазанным грязью.

— Полагаю, что смогу ходить месяца через три, — сказал он. У него появилось чувство, что его сейчас вырвет. Он поднял взгляд на облачное небо и погрозил ему сжатыми кулаками.

— ДЕРЬМООООООО! — завопил он.

Ральф и Ларри наложили на ногу лубок. Глен достал пузырек того, что он называл «моими артритными таблетками», и дал Стью одну. Стью не знал, что содержится в артритных таблетках, и Глен отказывался ему сказать, но боль в ноге перешла в далекий ноющий зуд. Он чувствовал себя очень спокойно, почти безмятежно. Ему пришло в голову, что все они живут взаймы, и не только потому, что они идут в пасть к Флеггу, но и потому, что они пережили Капитана Шустрика. В любом случае, он знал, что должно быть сделано… и он позаботится о том, чтобы это было сделано. Ларри только что кончил говорить. Все обеспокоенно смотрели на него, ожидая, что он ответит.

Он ответил:

— Нет.

— Стью, — мягко сказал Глен, — ты просто на понимаешь…

— Я прекрасно понимаю. Я сказал нет. Никаких возвращений в Грин Ривер. Никаких веревок. Никакой машины. Это против правил игры.

— Это тебе не трахнутая игра! — закричал Ларри. — Ты здесь подохнешь!

— А вы почти наверняка подохнете там, в Неваде. Так что отправляйтесь в путь. У вас еще осталось четыре часа до темноты. Не стоит их тратить даром.

— Мы тебя не оставим, — сказал Ларри.

— Извините, но придется это сделать. Я вам приказываю.

— Нет. Теперь я главный. Матушка сказала, что если с тобой что-нибудь случится…

— …то вам надо идти дальше.

— Нет. Нет. — Ларри обернулся к Глену и Ральфу в поисках поддержки. Они встревоженно посмотрели на него в ответ. Рядом сидел Коджак и наблюдал за всеми четверыми, аккуратно обернув хвост вокруг лап.

— Послушай меня, Ларри, — сказал Стью. — Все это путешествие основывается на предположении, что старая леди знала, о чем говорит. Если мы отступим от ее слов, то все пойдет насмарку.

— Это верно, — сказал Ральф.